понедельник, 01 июля 2013
Запись об одном из снов
Редко случается такое, что какие-то сны идут долго, будто на протяжении всей ночи. Отвлекаясь с сюжета на сюжет, но неизменно возвращаясь к основе. К сожалению, прошло уже достаточно много времени, чтобы я могла вспомнить где начало, где середина, что было между, но чем все кончилось - это пока не забывается.
Классическая тема, когда поперек торжества врываются гады с автоматами и ставят всех на колени. Но они, скорее, декорация, потому что главное - сделать то, что нужно, в условиях постоянной слежки и ограниченной свободы. Суть сна помню так, что скорее не помню совершенно. Я запомнила лишь самые острые моменты, например, как тряслись мои руки, когда я пыталась закрыть все двери до того, как в них начнут ломиться бандиты. Закрываешь их, берешься за шпингалеты, а они с первого раза не закрываются. Это острое, непередаваемое ощущение, когда счет идет на секунды, а ты не успеваешь себя спасти. Важную роль во сне играла, кто бы мог подумать, иголка. Обыкновенная, длинная. Четко помню момент, прямо-таки в лучших традициях кино: я, сидя практически под дулом автомата, отчаянно дергаюсь вперед, кидая какой-то девушке эту иголку. Она, иголка, со стуком проносится по кафельному полу, после чего мне на спину опускается тяжелая нога бандита в не менее тяжелом ботинке. Он не видел, что именно я кинула, поэтому проходит искать. Я с замиранием сердца смотрю на эту иголку, столь важную, а бандюган проходит мимо нее и поднимает с пола скрепку. Он смеется надо мной, показывает скрепку своим товарищам, что-то говорит про пустые попытки, а я смотрю в пол и чувствую огромное облегчение оттого, что "удалось".
Одно могу сказать точно: сцена с закрыванием дверей и сцена с иголкой были между собой будто не связаны, и разделялись другими элементами сна. Однако, в конце концов я оказалась именно за теми дверьми и именно с иголкой в руках. Передо мной лежал человек, ради которого, собственно, я и надрывалась. Высокий, смуглый, с растрепанными черными волосами, спадающими на глаза. Он был в темных, явно дорогих брюках, и в расстегнутой белой рубашке. Все бы ничего, да только в том месте, где у него располагается сердце, была небольшая, раскрытая зубастая пасть с вязью рун вокруг. Она жадно клацала зубами и проводила по ним языком. А моя задача была - зашить ее. Это было что-то. Пока я пыталась ее прихватить, она пыталась кусать меня за пальцы, а как только иголка коснулась кожи, все вокруг дрогнуло. Поднялся ветер, по полу зазмеились тени, как бы возвращаясь оттуда, где остались бандюки и заложники. Оказалось, эти тени - какое-то заклятье, вырвавшееся из пасти на теле этого мужчины. Кто разрезал предыдущие нити, которыми она была зашита - неизвестно. Главное, что мне нужно это зашить здесь и сейчас. И мне это удалось.
Сам этот человек был вполне конкретным персонажем, замкнутым, мрачным и с жутко тяжелым характером. За все время нашего взаимодействия я от него услышала только одну связную фразу, остальное было "давай", "зашивай" и "давай зашивай быстрее". Пока зашивала пасть, я задала ему вопрос: что же будет, когда я закончу это дело? Он ответил, что все оставшееся время у него будет невыносимо болеть голова. То есть, сдерживая в этой пасти тени, он спасает других людей от чего-то мерзкого и ужасного, а сам всю жизнь мучается. На тот момент меня это до такой степени растрогало, что, едва закончив штопать, я сгребла его в объятия, стала целовать и гладить по голове. Такой поступок был для него не характерен, а посему я сочувствовала ему еще больше. Мне до такой степени было его жаль, что я проснулась с щемящей тоской в груди. Мало приятного, когда помогаешь человеку сделать то, что заставит его мучиться всю оставшуюся жизнь. Мы с ним не были знакомы, но после этих событий было ощущение, что мы теперь друг с другом повязаны.
Таки дела. Люблю сны, полные острых эмоций.
@темы:
подарки Морфея