.Бывало, что я задумывалась о том, почему среди всех своих друзей я всегда единственная, кто вся из себя "атата" и "ололо". Во мне всегда было больше дурости, больше наивности, больше экстраверсии. Заговорить с незнакомыми, станцевать по пути в кино, сходить на какую-нибудь движуху вроде флешмоба. Не скажу, что занимаюсь этим постоянно, но все это могу.
Бывало, что я задумывалась о том, почему это я всегда должна, с платком наперевес, спрашивать как дела, и успевать вытирать хлынувшие сопли. Почему я должна говорить что-то в поддержку, чему-то восхищаться, с кем-то для кого-то говорить, а мне никто ничего не должен.
Или, например, почему новые люди, которые мне встречаются, всегда стремятся меня переделать под себя, свою среду, перетянуть на свой лад поведения, и ни один до сих пор не пожелал как-то подстроиться под меня.
И уже не то, что бывало - я постоянно думаю о том, почему людям можно не испытывать нужных мне эмоций, а мне нужные им не испытывать нельзя. Почему, если на меня орут - я виновата и должна слушать, а если ору я - то я истеричка, больная и неблагодарная. Почему я должна выслушивать, не перебивать, а меня можно игнорировать и забывать, что я говорила.
Когда проблемы, накопившись и скооперировавшись, начинают меня обступать, я просто закрываю глаза и убираю их рукой так, как убирала бы кучу хлама со стола. Наотмашь и на пол. И держу глаза закрытыми до тех пор, пока проблемы не заткнут свои пищащие рты, или пока мне не надоест обращать на них внимания. Так мы и живем, в худом мире: я иногда их решаю, а они иногда меня не беспокоят.